Пародия на Леонида Парфенова, казалось, понравилась решительно всем. Кроме самого Парфенова

«Что, неужели не похоже?» - не без обиды в голосе спрашивал Иван Ургант Леонида Геннадьевича во время съемок очередного выпуска «Большой разницы». Парфенов пожимал плечами: «Ну, не знаю... Нет, головой трясет вроде бы так же и воздух ртом прихватывает...» И тут же переключался на профессиональные нюансы: «Только зачем вы актеру шарф повязали? Это же недопустимо - шарф в кадре! Телеведущий не может себе такого позволить, он же выглядит закрытым, словно прячущимся от зрителей. Это же азы!» Неужто классик российского ТВ обиделся на шутников из «Разницы»?

- Признайтесь, лукавили, когда говорили, что пародия не похожа? - спросил я Парфенова после съемок.

- Нет, правда! Герои пародий вообще редко узнают себя... Хотя я видел здесь пародию на Швыдкого, и Михаил Ефимович себя узнал. Но там и внешнее сходство было очевидным. А тут... Понимаете, себя же не конструируешь, ты такой, какой есть. И сам при этом не знаешь какой.

- Зато другие знают - у вас масса подражателей на ТВ...

- Ну и что? Да ради бога! Важен стиль. Есть подражатели? Ну это тоже можно считать косвенным признанием какого-то успеха. Значит, есть чему подражать.

- Вам это льстит?

- Я к этому равнодушен, но об этом почему-то всегда спрашивают. Но я действительно своих подражателей не отслеживаю, да и не всегда их вообще замечаю. Вот мама действительно часто говорит: «Вот, опять такой-то на таком-то канале тряс головой, прям как ты...»

- А прозвучавший в пародии намек на якобы свойственное вам самолюбование не обидел?

- Раз намекают, значит, считают, что со стороны это выглядит именно так. Но чего обижаться? Ведь это же в принципе нескромная профессия. Вот, например, страна справляет 200-летие Пушкина. И один ты пять вечеров кряду про него говоришь на этой юбилейной неделе, а 142 миллиона человек должны это слушать. Или 200 лет Гоголю, и тебя показывают в понедельник, вторник, а потом повторяют в субботу и воскресенье! Как со стороны это выглядит? Конечно, нескромно! Ты же присваиваешь себе право вещать, поучать, которого нет у большинства людей. У многих это вызывает вполне понятное отторжение - мол, какого черта ты ежевечерне приходишь ко мне домой?

- Подобная реакция сильно расстраивает?

- Понимаете, какая штука, раз уж ты вылез на бугор, чего-то из себя выкаблучиваешь, то будь готов, что это кому-то придется не по вкусу! А не нравится - сиди себе дома у теплой батареи, и никто тебя не заметит, никто тебя не обидит. На телевидении нельзя быть такой трепетной натурой.

- Мне кажется, такие ведущие, как вы или Ургант, не могут пожаловаться на враждебность публики.

- Уверяю вас, я немало слышал негатива в свой адрес: дескать, много о себе понимает. Да и Иван, наверное, не всем нравится. Но это часть профессии.

- Возможность рассуждать о вещах глобальных - тоже ее часть. Помню, вас как-то давно попросили назвать три главных события уходящего года, и вы наряду с событиями эпохальными назвали... автомобиль «Мазда 3»...

- Ну, значит, тот год был годом «Мазды 3»! Этот автомобиль был шагом к принципиально новому типу машинки и соответственно новому типу городской свободы.

- Неужели она настолько вас перепахала?

- Нет-нет, не в этом дело. Ну как вам объяснить... Вот возьмите появление айфона. Когда это было? Датировать надо, очевидно, 2007 годом, когда были еще «серые» экземпляры. Во всей этой гаджетомании, которой все мы подвержены и которая является способом самоидентификации, это было невероятно важно - другой тактильный контакт, да все другое! Человек в кафе швырял на стол айфон - тогда, в 2007-м, это был жест, символ принадлежности к определенному классу, сразу становилось понятно, что это за человек, на какой машине ездит, где отдыхает и так далее.

- А у вас, я смотрю, «Блэкберри» (модный в Штатах коммуникатор. - Прим. авт.)...

- Да. Так сказать, следующий после айфона этап «гонки вооружений».

- Многие полагают, что подобные вещи - пустышки, отвлекающие от чего-то большого, серьезного...

- Нет, это важно, все это меняет человека! Просто глупо таким марксистско-ленинским способом оценивать исторические события - мол, вот это серьезно, это на людей повлияло. А что, мини-юбки не повлияли? А ведь это все потом уходит, забывается, а когда раскладываешь на составляющие, люди с благодарностью припоминают - да, действительно, было такое! В книжках у меня все это отражено. Сейчас вот выходит 3-й том «Намедни», про 80-е. А дальше будут и 90-е, и 2000-е...

- А этот год чем запомнится?

- Конечно, это грипп, все эти маски-шоу, Евсюков, жалобы милиционеров на начальство, охота на архаров, про которую никто бы не узнал, если бы охотники не разбились. Это я навскидку называю те события, которые классическая историческая наука не внесла бы в реестр. Она бы скорее отметила перезагрузку в российско-американских отношениях...

Артем ГУСЯТИНСКИЙ — 03.12.2009